Фэнтези 2007 [сб.] - Алексей Пехов

— Ты, мать, не путай меня, — перебил Аха. — Почему мне должны были рассказать про Первых Духов?

— Да из-за имени твоего. Был когда-то Кузнец, величайший среди Первых... Про Кузнеца помнишь-то?

Озеро грязи, которым была его память, всколыхнулось, подняв к поверхности смутный образ — тот возник у самой поверхности, беглецу даже показалось, что он видит силуэт, может различить очертания... но образ тут же растворился, исчез.

Аха покачал головой.

— Ну, слушай, раз так, — сказала хозяйка и вновь наполнила свою чашку. — Это давно было. Люди тогда жили на земле, не знали они, как это можно — плавать в облаках, и в землю вгрызаться тоже не умели. И еще не знали они грехов. Никто никого не убивал, не насильничал, не воровал — потому что воровать было нечего. Не было такого, чтоб вот это... — она положила ладонь на кувшин, — твое, а вот это... — дотронулась до чашки, — мое. Вся утварь, весь скарб принадлежали всем. Духи же обитали под землей. С людьми они не то чтобы дружили, но и не притесняли их. Иногда какой Дух мог на поверхность выйти, а иногда они людей к себе вниз брали — не насильно, а кто захочет пойти в услужение. И был...

— Постой, — вновь перебил Аха. — Ты говоришь «духи». А кто они такие, эти духи? Как выглядели?

Старуха покачала головой.

— Я их не видела, и никто из теперешних не видел. Но, говорят, были они как люди, только большие и сильные, и знали столько всего, что мы никогда не узнаем. Ты слушай, путник, не сбивай, а то я позабуду, про что говорила. И был такой человек, Ахасферон, он у Духа Кузнеца в услужении состоял в его подземной кузнице. Выковал его Хозяин как-то Обруч. Всю свою силу, все умение в него вложил. Долго не мог сделать так, чтобы Обруч тот был точно как круг. Понимаешь, путник?

— Нет, — сказан Аха.

— А вот, гляди. — Старуха протянула тощую руку, показывая кольцо на безымянном пальце. — Видишь? Какое это кольцо?

Аха рассмотрел украшение и неуверенно произнес:

— Железное. Хозяйка молчала.

— Дешевое, — добавил он.

— Нет, не то. Какое оно?

— Круглое? — спросил Аха.

— От! Хотя если вправду говорить, — то и не круглое.

— Как же не круглое, когда...

— А вот так. Это нам сдается, что круглое, но если хорошенько приглядеться, то увидишь, что чуток имеется этих... как бишь тот ученый человек говорил... Искривления в нем есть. Искривления — там, и здесь... понял, путник? Я сама не видела, но слышала, есть такие стекляшки, навроде как прозрачные и с ладошку величиной. И ежели через такую стекляшку на что глянуть, то оно видится большим. Ну вроде как стекляшка его увеличивает, то есть не по-всамделишному, а только для взгляда. И ежели ты через стекляшку на кольцо мое поглядишь, то кольцо станет большим, а тогда и всякие эти самые искривления станут большими — и увидишь, что это не круг вовсе. Понимаешь теперь? А Кузнец хотел сделать такой Обруч, чтобы он был всем кругам круг, такой что... от, слово есть для этого, забыла! Как же ж его...

— Идеальный? — спросил Аха.

— От! — обрадовалась хозяйка. — Идеальный Круг. Долго бился Кузнец, и Аха-подмастерье ему помогал. В конце концов собрал Дух всю мощь надземного мира, все его силы — и наконец смог сделать Идеальный Круглый Обруч. Доселе такого в мире не было.

Аха долго глядел на старуху. Наконец спросил:

— И где сейчас этот Обруч?

— Этого не ведаю. Я ж тебе про другое толкую. Ты слушай, Аха, не перебивай. Обруч хранился в подземной кузнице, и Первые Духи со всех сторон собирались, чтобы взглянуть на него и подивиться умению Кузнеца — потому что, хотя по первому взгляду ничего в нем удивительного не было, простой золотой Обруч, и все тут, но круглость его была такая... идеальная, и делала его таким чудесным, что отвести от него взор было никак невозможно, и нельзя было не влюбиться в его совершенную красоту.

А больше всех любил его Аха-подмастерье. И захотел он владеть Обручем, хотя даже не понимал, как это — «владеть». Ведь люди были безгрешны, и воровства они не знали. И денег у них не водилось, и убийства тогда не было, потому что — зачем же убивать, ежели все владеют всем и все довольны? И прелюбодейства не было, потому что все жены любили всех мужей, а все мужи — всех жен. И корысти не было, и зависти. И вот как-то ночью пришел Аха-подмастерье в кузницу и взял Обруч. Решил он так: почему бы не надеть его себе на голову и не уйти? Какая разница, где Обруч находится, хоть у Духа Кузнеца, хоть на голове Аха, ведь ни одна вещь никому не принадлежит... Аха уже почти надел его, когда проснувшийся Кузнец вошел в кузницу за его спиной. И, увидев, что творится, схватил Дух свой молот — да не простой молот, а Первый Молот, отца всех молотов мира, — и ударил он Аха сзади, туда, где голова сходится с шеей и где у всякого человека...

Дверь распахнулась, в комнату один за другим стали входить люди. Льющийся от очага свет озарил меховые одежды. Заблестели короткие клинки и пропитанные маслом, заплетенные в косы черные волосы. Последним — сначала на четвереньках, а после — встав на задние лапы, вошел лохматый пес, на глазах обретающий человеческие черты. Вытянутая морда сплющивалась, треугольные уши уменьшались. Старуха вскочила, и Аха вскочил тоже.

— Убить! — рявкнула хозяйка, скалясь. Дикари бросились вперед, Аха с криком швырнул в них лавку, вспрыгнул на стол, увидел блеснувший в руках старухи нож и палашом пронзил ее шею. Оборотень взвыл, беглец отбросил его назад ударом кулака и прыгнул прямо со стола на ступени лестницы. Позади раздавались грохот и вой. Аха взлетел по ступеням, вышиб первую же попавшуюся дверь. За ней оказалась не обычная комната для постояльцев: посредине была костями выложена пентаграмма, в центре стоял череп, а по углам в плошках оплывали пять горящих свечей. Расшвыривая кости, Аха пересек комнату и вывалился в окно, головой высадив ставни.

Он упал на землю, вскочил, прихрамывая, заковылял к конюшне. Из дома доносился топот — враги еще только бежали на второй этаж.

Его преследовали — оглядываясь, он неизменно видел темные фигуры, которые, низко пригнувшись, неслись по дороге.

Конь испуганно ржал. Аха едва удерживался на нем — скакал-то без седла, поводьев и стремян.

Беглец помнил: ему много раз приходилось скакать на взмыленном жеребце, он когда-то видел эту дорогу и эти поля, речной город впереди, фигуры людозверей, каждое дерево, что проносилось мимо, каждый луг и каждую травинку на лугу — и все, все дороги этого мира, все его поля, города и деревья...

Речной городишко еще спал. Небо светлело, тени съеживались под стенами домов. Преследователи исчезли из виду. Впрочем, Аха был уверен, что они не прекратили погоню.

Жеребец под ним почти падал. Сквозь стук копыт донесся скрип оконной ставни, звякнул засов. Промелькнул колодец и фигура женщины с ведрами.